Книга Танцы на цепях  - Рэйв Саверен

Даже метка пульсировала так, что куртка совсем ее не скрывала. Алый огонек просвечивал сквозь ткань, подмигивал в такт колотящемуся сердечку. Будто пичужку сжимаешь в руке, а она бьется из последних сил, чтобы вырваться на свободу.

– Что это было?

Ш’янту казалось, что вопрос застрянет в горле. Он даже не понял, что произнес – таким странным и волнующим было ощущение мимолетного, магического единства.

– Б-благодарность.

Слово едва прорезало густую пелену, укутавшую разум. Внутренний голос подозрительно замолчал, впал в глубокую задумчивость, а затем и вовсе отказался выдавать подсказки. Очнулся он только, когда пауза начала неприлично затягиваться, а где-то рядом захрустели изломанные кости самоконтроля.

– Ну и чего ты молчишь? Спроси что-нибудь, дубина! Подшути! Или что ты там женщинам в таких ситуациях говоришь?

А вот это озвучивать не стоит! Да и не женщина перед ним.

Маленькая. Девчонка.

Малышка.

Он повторял это как заклинание, но мысли в голове болезненно вспыхивали, точно угли, а глаза то и дело цеплялись за соблазнительно приоткрытые губы и золотистые искры, плясавшие в темной бездне.

А ведь мелкая даже не поцеловала его толком.

Разумеется, Ш’янт попробовал подшутить. Она нелепо и забавно смущалась, пыталась вырваться. Он засмеялся. Делал вид, что собирается отпустить, но только теснее прижимал, вдыхая полной грудью, жадно.

Как в последний раз.

Это была почти нестерпимая мука, но руки сами собой разжались, когда девчонка начала слишком активно сопротивляться. Вырвавшись, она застыла на непозволительно близком расстоянии: можно за локоть ухватить, если двигаться быстро.

Щеки пунцовые, мягкие локоны упали на лоб. Раздраженная, смущенная, но вся светится от запредельного любопытства. Глаза полны чем-то новым.

Так выглядят очень догадливые девчонки.

Нет, нет, нет. Не смотри так пристально! Или я обниму тебя снова. И тогда Первородной, башне и всему миру придется подождать.

Порывисто заправив локон за ухо, мелкая повернулась к дворцу, возвышавшемуся в каких-то трех сотнях футов от них.

Стряхнув тяжелое оцепенение, Ш’янт бросил взгляд в ту же сторону и тяжело вздохнул, почти застонал.

Кто угодно, побывавший на Изнанке хотя бы один раз, видел его раньше.

Только настоящий Дворец костей был куда больше, массивнее и опаснее. Спящие, если только они не искали нужное место намеренно, обходили его десятой дорогой. Даже старались не смотреть на восток, где кровавое небо вспарывали белые шпили.

Ш’янт смотрел на искусную уменьшенную копию. Резьба не была такой же агрессивной, как у оригинала. Здесь на стенах не проступали лица с разинутыми в беззвучном крике ртами, не изображались в подробностях кровавые тошнотворные пиршества, где тела пожирают собственные души.

И здесь был вход.

Истинный Дворец костей не мог похвастаться парадной дверью. У него вообще не было дверей: каждый должен найти свой вход в персональную пыточную камеру.

Беренганд возвел изощренный безумец. Даже не хотелось думать, каких испытаний он напихал в крохотный скопированный кусочек мрака.

– Прямо мурашки по коже, когда смотрю на окна, – пробормотала Безымянная, – кажется, что внутри ничего нет, кроме темноты.

– Раз ты прошла испытание воли, то не все ли равно?

Девчонка вздрогнула, даже плечи как-то разом поникли. Ш’янт же не спешил ее успокаивать. Если мелкая собралась войти в Дворец костей, то должна на все триста процентов быть уверена, что темнота больше не имеет власти ни над ее телом, ни над духом.

– Ты слышал о Седых предгорьях? – вдруг спросила она и медленно зашагала вперед. – Это на самой окраине юга. Горы такие высокие, что кажется, будто за ними мир обрывается в пропасть. Говорят, что там и правда нет ничего. Что за пределами Рагур’ен лишь пустота.

Каблуки постукивали по гладкой поверхности дороги, тонкая рука оглаживала рукоять клинка. Она не нуждалась в ответе. Мелкая хотела, чтобы ее слушали.

– Я читала, что у Седых предгорий иномирцы появляются чаще всего, – губы растянулись в слабой улыбке, будто все это было тысячу лет назад. Словно древняя бессмертная вспоминала пору ушедшего детства, – что-то манит их в этот забытый угол, и мне всегда было интересно узнать, что же это. Я научилась читать рано. Добралась до всего, до чего могла дотянуться, будучи вот такого роста. И во мраке мне часто являлись тени. Жуткие страшилища, отравившие мой сон и покой. И как бы я не отмахивалась от них, тени все равно приходили. Караулили у постели, прятались в шкафах, под столом и скрипели половицами. Я даже спать не могла без свечи.

Мелкая обернулась. В ее взгляде плескалась горечь, замешанная на насмешке.

– Вот только теперь я не знаю, как быть. С одной стороны, мы встретились в кромешной темноте, а она всегда приносит только проблемы.

Ш’янт откровенно напрягся, но в голосе девчонки не было ни угрозы, ни обвинений. Она просто рассказывала.

Сосуд переполнен. Кто-то должен испить его до дна, пока хрупкие стенки не треснули от напряжения.

– Но если бы не ты, я бы, наверное, давно стала пустой куклой, – тихий дрожащий смех вырвался из ее горла. – Я слишком доверчива. Клаудия преподала мне хороший урок.

– Это не твоя вина, – сказал он, мимолетно касаясь дрожащего плеча, – люди, энкулиты, боги – нет разницы. Все хотят жить. За счет чужого тела, духа или мыслей. Кто-то забирает имена, кто-то – плоть. Это жизнь. Каждую секунду заключаются контракты и соглашения, кто-то продается, а кто-то продает. Весь вопрос в том, закалишься ли ты в этой борьбе. Или сдашься?

– Сдамся? – Безымянная удивленно моргнула. – Нет! Нет, нет, я не стану сосудом для чужого духа.

Помедлив, она спросила:

– Если бы что-то можно было изменить, ты бы все равно забрал мое имя?

– Разумеется, забрал бы! – хохотнул Ш’янт. – Как я и сказал, малышка, все мы хотим жить. Я не буду строить из себя благородного мужчину. Ты не можешь изменить это, но можешь поменять свое отношение, – он пристально наблюдал за ее лицом, на мгновение потемневшим от тревоги. – Разве эта связь не благо и для тебя тоже? Я заслоню, если потребуется принять удар. Я убью любого врага, стоит ему только подумать о твоей тонкой шейке. И ты всегда можешь рассчитывать на заряд предельной честности, чего бы он ни коснулся. Я не просто принес тебе ворох проблем. Я втянул тебя во взаимовыгодный обмен. Улавливаешь разницу?

– А что будет, когда твои силы полностью восстановятся? – осторожно спросила Безымянная.

– Я не буду тебя держать, – Ш’янт пожал плечами. – Я верну имя, как только в связи отпадет необходимость.

Он заметил, что девчонка вздрогнула.